11. Из дневника Н. А. Добролюбова

(Опубликовано М. К. Лемке в примечаниях к X т.-Герцен(Лемке), стр. 16-18. Подлинник: ЦГАОР,ф. 112, ед. хр.37, л. 66.)

5 июня. Сегодня в три часа утра Н<екрасов>, воротясь из клуба, сообщил мне, что И<скандер> в К<олоколе> напечатал статью против Совр<еменника> за то, что в нем предается поруганию священное имя гласности^*. В статье есть будто бы намек на то, что Совр<еменник> подкуплен триумвирным бюро^**. Если это правда, то Герцен человек вовсе не серьезный. Так легкомысленно судить о людях в пе: чати - ужасно дико. Но чем более думаю я об этом известии, тем более убеждаюсь, что Н<екрасо>ву только так показалось и что в сущности намека этого нет. Нужно поскорее достать К<олокол> и прочесть статью, а затем решиться, что делать. Во всяком случае надо писать к Г<ерцену> письмо, с объяснением дела^***. Меня сегодня целый день преследовала мысль об этом, и мне все было как-то неловко: как будто у меня в кармане нашлись чужие деньги, бог знает как туда попавшие... Однако хороши наши передовые люди! Успели уж пришибить в себе чутье, которым прежде чуяли призыв к революции, где бы он ни слышался и в каких бы формах не являлся. Теперь уже у них на уме мирный прогресс, при инициативе сверху, под покровом законности! Я лично не очень убит неблаговолением Г<ерцена>, с которым могу померяться, если на то пойдет, но Н<екрасов> обеспокоен, говоря, что это обстоятельство свяжет нам руки, так как значение Г<ерцена< для лучшей части нашего общества очень сильно. В особенности намек на бюро оскорбляет его, т<ак> ч<то> он чуть не решается ехать в Лондон для объяснений, говоря, что этакое дело может кончиться и дуэлью. Ничего этого я не понимаю и не одобряю, но необходимость объяснения сам чувствую, и для этого готов был бы сам ехать^****. Действительно, если намек есть, то необходимо, чтобы Г<ерцен> печатно же от него отказался и взял назад свои слова^*****. Но мне все же кажется, что вся эта история - чистейший вздор, какое-нибудь недоразумение.

^* (Имелась в виду статья Герцена "Very dangerous!!!", ("Колокол", 1859, июня, л. 44, стр. 363-364), в которой автор остро полемизировал с "Современником" по поводу обличительной литературы и оценки "лишних людей".)

^***** (Видимо, это же требование предъявил Герцену и Чернышевский во время встречи в Лондоне. Во всяком случае, 1 августа 1859 г. в 49 листе "Колокола" (стр. 406) Герцен принес извинение редакторам "Современника" за неудачное и двусмысленное выражение о них в статье "Very dangerous!!!")

^**** (От редакции "Современника" для выяснения конфликта с издателями "Колокола" 17 июня 1859 г. выехал за границу Чернышевский. Поездка Чернышевского в Лондон была законспирирована. Официальна он' ездил в Париж, чтобы навестить якобы заболевшего двоюродного брата-А. Н. Пыпина (см.: В. П. Козьмин. К истории поездки Чернышевского к Герцену в Лондон.- "Литературное наследство", т. 67, стр. 123-128).)

^*** (Письма Герцену Добролюбов, вероятнее всего, не написал. Во всяком: случае, оно не известно. Но ответил ему в рецензии на сборник "Весна", помещенной в июньской книжке "Современника" за 1859 г.)

^** ("Триумвирное бюро" - правительственный комитет по делам книгопечатания (1859-1860), в него входили ярые реакционеры, видные сановники А. В. Адлерберг, Н. А. Муханов и А. Е. Тимашев. Герцен язвительно, называл комитет "цензурным триумвиратом" и "троемужьем". Скрытый намек на возможный подкуп "Современника" был, скорее всего, персонально адресован Некрасову, к которому издатели "Колокола" питали личную неприязнь, подозревая его в присвоении наследственных денег Огарева.)

<Сказал сегодня И<вану> М<аксимовичу> Сорокину об этой истории: смеется и отзывается неуважительно о всем К<олоко>ле, попрекая им Г<ерце>на. Уверяет, что молодые люди понимают тенденции Современника и им сочувствуют. Я сам то же думаю, да только много ли проку-то от этого?

От С. Н. Ф<едорова> получил письмо с водянистыми выражениями сочувствия, да от Борд<югова> довольно горячее письмо, вот и все пока. А здесь настоящее сочувствие только и нашел в Ч<ернышевском>, О.^*, да С.^**. Есть, правда, еще Н<овицкий>, Ст<аневич>, Д<обровольский>, да кто их знает, что они за люди. Во всяком случае - мало нас; если и семеро,- то составляем одну миллионную часть русского народонаселения^***. Но я убежден, что нас скоро прибудет.

^* (Возможна троякая расшифровка буквы "О": Николай Николаевич Обручев (самое вероятное), Владимир Александрович Обручев и Иософат Петрович Огрызко.)

^** (Под буквой "С" могли подразумеваться: Сигизмунд Игнатьевич Сераковский (всего вероятнее), Иван Максимович Сорокин и Степан Тимофеевич Славутинский.)

^*** (По данным "десятой ревизии", в России насчитывалось 74 миллиона населения. Добролюбов, перечислив восемь лиц и отнеся себя девятым к ним, определил, что все вместе они составляют одну миллионную часть, русского народа. Скорее всего, Добролюбов в своих примерных цифровых сопоставлениях или ошибся или просто описался. Не следует при этом, забывать, в каком состоянии он сделал 5 июня 1859 г. дневниковую запись. Однако, основываясь на этой фразе, М. В. Нечкина посчитала возможным предположить, что в создающейся тайной организации "все первичные конспиративные "семерки" или "пятерки" вместе уже имели в июне 1859 г. какое-то число, близкое к 60" (М. В. Нечкина. Н. Г. Чернышевский в борьбе за сплочение сил русского демократического движения в годы революционной ситуации (1859-1861).- "Вопросы истории". 1953, № 7, стр. 61; Ср.: Ее же. Новые материалы о революционной ситуации в России.- "Литературное наследство", т. 61, стр. 480-481).)