Связи с саратовцами

После отъезда Н. Г. Чернышевского из Саратова в Петербург в 1853 году связь его с саратовцами, как мы видели, не прерывалась. Он регулярно переписывался с ними. Его навещали земляки.

Летом 1853 года Чернышевский пишет Н. И. Костомарову: "Часто приходится вспоминать с сожалением о тех одушевленных разговорах, которые, бывало, вел я в беседе с вами". Рассказывая о петербургских впечатлениях, Чернышевский жалуется на современное направление литературной критики, которая "обратилась в чистую библиографию" и стала "буквоедством". После смерти Белинского Чернышевский с жаром говорит о нем, как о настоящем критике, утверждающем "человеческий взгляд на вещи".

Это письмо дает представление и о выступлениях Чернышевского в кругу саратовской интеллигенции в бытность его учителем гимназии.

В августе 1856 года бывший ученик Н. Г. Чернышевского Н. П. Турчанинов, живший в Саратове, получил от своего товарища по педагогическому институту Н. А. Добролюбова замечательнейшее из его писем, в котором великий соратник Чернышевского рассказывал о своих встречах и беседах с ним: "...толкуем не только о литературе, но и философии, и я вспоминаю при этом, как Станкевич и Герцен учили Белинского, Белинский - Некрасова...". Нет никакого сомнения в том, что это письмо ходило по рукам передовой саратовской молодежи.

Заслуживает внимания также письмо, полученное Н. Г. Чернышевским из Саратова 28 ноября 1858 года. Оно подписано буквой Б. В этой подписи не трудно угадать Е. А. Белова. От письма уцелела лишь выписка, обнаруженная в секретном жандармском архиве. Письмо написано в тоне оживленной беседы. Из содержания его можно заключить, что до Белова дошли слухи о цензурных репрессиях в связи с организацией предпринятого по инициативе Чернышевского издания "Исторической библиотеки". "...Не идет ли речь об уничтожении книг по проекту доброго барина Фамусова? - возмущается автор письма. - Ну что же это такое, запретить доктринера-консерватора Гизо? Зачем? Разве хотят скрыть от публики факт английской революции; но ведь все знают, что она была - виноваты не историки, которые ее описывали, а люди, которые ее совершили, - ну и требовали бы Кромвеля в цензурный комитет!"

Тон письма, представляющего горячий отклик на животрепещущие, злободневные вопросы, нетерпеливая просьба написать "обо всех этих забавных приключениях по цензуре" свидетельствуют о более глубокой идейной связи Чернышевского с Е. А. Беловым, чем было принято думать до сих пор.

В письме Чернышевского к И. А. Панаеву от 2 октября 1859 года содержится просьба о присылке гонорара себе и Е. А. Белову в Саратов за шестой том "Исторической библиотеки", который скоро выйдет.

Среди саратовских земляков, которые были близки к Чернышевскому в период работы в "Современнике", особое место занимают два его секретаря: Михаил Алексеевич Воронов и Алексей Осипович Студенский.

М. А. Воронов был учеником Н. Г. Чернышевского в саратовской гимназии. По окончании курса он приехал в Петербург и поступил в университет. Это был "прекрасный юноша", по отзыву Н. Г. Чернышевского.

Будучи чрезвычайно загружен журнальной работой, Н. Г. Чернышевский подыскивал себе переписчика, который мог бы писать под его диктовку. Естественно, что этот человек, которому предстояло запечатлеть на бумаге революционное слово Чернышевского еще до ознакомления с ним цензора, должен был отвечать высоким требованиям. В лице М. А. Воронова Николай Гаврилович нашел преданного помощника. Рукою молодого саратовца были написаны многочисленные страницы политических обозрений Н. Г. Чернышевского 1859-1860 годов, а также капитальный труд великого революционного демократа - перевод "Оснований политической экономии" Милля с примечаниями Чернышевского. В редакции "Современника" Воронов получал для Чернышевского литературный гонорар. В 1860 году Н. Г. Чернышевский попросил его сопровождать Ольгу Сократовну в Саратов для прощания с умирающим отцом.

После того как студенты Петербургского университета, принимавшие участие в волнениях 1861 года, были выпущены из Кронштадтских казарм, оказалось, что большинство из них было лишено всяких средств к существованию. Они обратились к Н. Г. Чернышевскому с просьбой о поддержке. Чернышевский выбрал М. А. Воронова посредником для организации сбора денежных средств и размещения освобожденных студентов "по квартирам порядочных людей". Это говорит о большом доверии Чернышевского к своему бывшему ученику.

После ареста и ссылки Н. Г. Чернышевского М. А. Воронов выдвинулся как литератор. Не имея возможности открыто возвысить свой голос в защиту великого революционера, он тем не менее сделал это в затушеванной форме, издав в 1870 году книгу "Болото", в которой вывел Н. Г. Чернышевского под именем нового учителя. Всю свою преданность, всю силу своего уважения и благодарности вложил секретарь Чернышевского в этот прекрасный образ, описывая жестокие нравы саратовской гимназии, пребывание в которой морально и политически искалечило бы учеников, если бы за дело их воспитания не взялся Чернышевский.

Воронов работал с Чернышевским с 1858 по 1860 год. Его сменил другой саратовский земляк - Алексей Осипович Студенский, приходившийся дальним родственником Чернышевским. Николай Гаврилович предоставил М. А. Воронову заниматься в университете, а сам стал работать вместе со Студенским. Рукою последнего написаны многие главы "Очерков политической экономии, по Миллю" и другие работы Чернышевского.

Студенский происходил из бедной семьи духовного звания и приехал в Петербург из захолустья Саратовской губернии. Студенскому был хорошо знаком быт и условия жизни простого народа, и в этом отношении Н. Г. Чернышевский нашел в нем интересного для себя собеседника. Он всячески старался дать молодому человеку политическое воспитание, руководил его чтением, помог поступить в университет. С именем Студенского связан важный факт в биографии Чернышевского, до сих пор полностью еще не раскрытый историками.

В мартовской книжке "Современника" за 1861 год появилась рецензия на книгу Б. Гильдебранда "Политическая экономия настоящего и будущего". Автор рецензии едко высмеивал реакционные взгляды, содержащиеся в этой книге, направленной против Энгельса, и находил полезным чтение Гильдебранда только в целях ознакомления с той теорией, которую тот тщетно стремился опровергнуть. По гонорарным ведомостям "Современника" автором рецензии числился некто Самоцветов. Судя по языку, стилю и идейной направленности, статья носит на себе несомненные следы большой редакторской правки Чернышевского, без которой, конечно, она не могла быть напечатана в "Современнике". Кто был Самоцветов - до сих пор остается неясным. Только письмо А. О. Студенского к Н. Г. Чернышевскому в 1862 году содержит упоминание о человеке, которому великий демократ доверил такую ответственную статью. Студенский пишет Чернышевскому, что видел Самоцветова в Саратове. "Очень хороший господин: здоров, весел, не болтун, видно, что идет рядом с временем... Он едет в Петербург в начале августа". Значит, связь Чернышевского с этим передовым саратовцем продолжалась, и возможно, что Студенский был у него по поручению Чернышевского.

При поддержке Н. Г. Чернышевского в "Современнике" стал сотрудничать саратовский писатель Семен Акимович Макашин. В 1861 году в журнале Чернышевского был напечатан его рассказ "Пролог к мещанской свадьбе". Макашин питал чувство глубокой преданности к своему великому земляку. Благодаря хлопотам Н. Г. Чернышевского он был спасен от беды - отдачи в солдаты, которая грозила ему, как выходцу из мещан, по распоряжению бывшего саратовского городского головы. Еще в 1859 году Чернышевский оказывал Макашину и материальную поддержку, так как тот испытывал сильную нужду. Из писем этого самоучки-разночинца можно видеть, как высоко ставил он Н. Г. Чернышевского: "Разве Вы не имели на меня никакого влияния, не говоря уже о добре, которое Вы для меня сделали?.. Когда я Вас не знал лично, я чувствовал силу Вашего ума. И что такое будет моя автобиография, когда я из нее выпущу имена истинно добрых, образованных и благородно мыслящих людей".

Автобиография Макашина была напечатана в "Русской речи".

Исследуя идейные связи Чернышевского с саратовцами, нельзя пройти мимо Павла Аполлоновича Ровинского, известного слависта и участника революционного движения 60-х годов.

П. А. Ровинский родился в Саратове, учился в гимназии вместе с А. Н. Пыпиным. С юных лет он бывал в доме Чернышевских, Николая Гавриловича знал еще до отъезда его в Петербургский университет. В 1856 году П. А. Ровинский читал курс истории русской литературы в Казанском университете. Будучи членом тайного общества "Земля и воля", он был организатором связи между центральным комитетом и поволжскими городами. Во время заключения Н. Г. Чернышевского в Петропавловской крепости ухаживал за тяжело заболевшей Ольгой Сократовной, как самая заботливая сиделка. В 1871 году предпринял поездку в Александровский завод с целью освобождения Н. Г. Чернышевского из ссылки. Эта попытка закончилась неудачей, но не охладила чисто юношеского жара, с каким П. А. Ровинский всю жизнь относился к судьбе Н. Г. Чернышевского.