Гость из Лондона

Не успел Николай Гаврилович как следует оглядеться, не успел еще привыкнуть к Астрахани, как к нему пожаловал неожиданный гость. Это был журналист - сотрудник английской газеты.

Что побудило его навестить Чернышевского, трудно сказать. Налицо оказалось любопытство журналиста, открыто поставившего ряд заостренных вопросов о каторге, о ссылке, об отношении к литературе и политике.

Ответы Чернышевского были сдержанны, сухи, учтивы, но уклончивы. Разве он мог быть откровенным с незнакомым, случайно навестившим его человеком, профессия которого, может быть, обязывала его разгласить их беседу "по секрету всему свету"?

По словам Чернышевского, все было в порядке. Каторга была чистой формальностью, в вилюйской ссылке он получал материальную помощь от правительства, а обратная дорога из Сибири была так спокойна, что он в пути даже мог спать.

Но вот журналист задает новый вопрос:

- Во Франции считают, что ваши соотечественники видят в вас русского Фурье или Карла Маркса. Что вы на это скажете?

Чернышевский улыбается.

- Если позволено будет сравнивать малого с великими, то я в свое время был скорее вот кем...

И он иронически называет двух либеральных английских деятелей, сторонников захвата мировых рынков.

Нам безразличны их имена. Нам важно то, что Маркса Чернышевский назвал великим.

Еще на каторге он говорил товарищам, что "историческая часть работ Маркса прекрасна". А под "историческим" он привык еще в "Современнике" подразумевать "революционное".

Этот эзопов язык Николая Гавриловича расшифровал В. И. Ленин, когда неоднократно приводил свое любимое изречение из Чернышевского: "Исторический путь - не тротуар Невского проспекта". И Чернышевский, и Ленин говорили о революции.