Гражданская казнь

Накануне отъезда в Сибирь состоялась гражданская казнь Чернышевского на Мытнинской площади в Петербурге.

Это было 19 мая 1864 года. Всю ночь ставили помост, выкрасили его черной краской. На этом эшафоте возвышался столб, от которого тянулись цепи. С раннего утра сюда бежала толпа. Было много учащейся молодежи. Студенты института инженеров путей сообщения, переодетые в штатское платье, привели с собой маленькую девушку Марию Петровну Михаэлис. Юноши окружили ее и скрыли от глаз полиции, чтобы не было видно, что в руках у девушки большой букет красных роз.

Подъехала черная карета, окруженная жандармами с саблями наголо. Появились два палача в красных рубахах, вывели из кареты под руки бледного человека в черном пальто. Повесили ему на грудь доску с надписью "Государственный преступник". Возвели по ступеням на эшафот. Царский чиновник прочитал приговор. После этого палач поставил Чернышевского на колени и переломил шпагу над его головой в знак лишения всех прав. Только в этот момент судорога прошла по спокойному лицу Чернышевского, а в толпе воцарилось мертвое молчание. Затем "государственный преступник" был подведен к позорному столбу и привязан к нему цепями.

Таков был обряд, шедший из глубины средневековья и предназначенный для устрашения народа. Только просчиталось царское правительство. Совершенно неожиданно для полиции к ногам Чернышевского были брошены красные розы. В этот момент лицо Николая Гавриловича просветлело, и он с улыбкой кивнул в ту сторону, откуда был брошен букет. Позорный обряд превратился в публичное торжество. Толпа заволновалась, к эшафоту стали пробираться люди, желавшие проститься с Чернышевским. Жандармы схватили девушку, бросившую цветы. Она была выслана из Петербурга. Чернышевский не простоял у столба положенного времени. Его поспешили свести с эшафота, посадили в карету, и, вопреки правилам, по которым арестованного везли шагом, жандармский офицер скомандовал: "Рысью!"

Лошади помчались. А люди бежали за каретой, кричали: "Прощай, Чернышевский!"

И в окна кареты летели новые цветы. Они остались лежать на мостовой, заливаемые весенним дождем, такие же свежие и прекрасные, как чувства, побудившие дать Чернышевскому вместе с последним "Прости!" обещание никогда не забывать его заветов.

В этот день преподаватель технологического института А. Н. Моригеровский вместе со своей женой бережно вел под руки едва ступавшую после бессонной ночи Ольгу Сократовну. С бесконечной любовью принял Моригеровский, находившийся под негласным надзором полиции, из рук жены Чернышевского дорогой подарок - медную дощечку от двери последней квартиры Чернышевских с надписью: "Николай Гавриловичь Чернышевскiй"^*.

^* (Она хранилась у него много лет и сохранилась до нашего времени.)

Ольга Сократовна! Вы видели: никакого позора! Чествование получилось,- говорил он.- Сколько цветов!.. Вернется Николай Гаврилович!