Не испугался!

Куда девалось у Николи благоговение перед личностью главного начальства семинарии! Бывало, войдет в класс епископ^* Иаков, и сердце у Николеньки трепещет, замирает от какого-то смутного страха. От сторожа до профессоров - все трепетали перед этим человеком с черными, горящими, как уголья, глазами на бледном лице. Высокий, худой, в шелковой рясе, с крестом на груди, украшенным алмазами, в высоком головном уборе, с которого спускалась на плечи черная ткань, епископ производил впечатление какого-то высшего существа.

^* (Епископ высшее духовное лицо.)

Но вот перед глазами юноши Чернышевского прошли картины издевательств над товарищами:и голодный стол, и карцер, и порка - все творилось белой, холеной рукой. И к этой руке семинаристы должны были подходить под благословение.

Точно спала с глаз пелена, и от первоначального страха перед начальством ничего не осталось. Благоговение сменилось ненавистью. Когда епископ входил в класс чтобы прослушать урок, он уже не был для Чернышевского ни настоящим воспитателем, ни научным авторитетом.

И в самом деле, какие сцены происходили на экзаменах!

Ректор семинарии, занимавший высокий сан архимандрита^*, захотел озадачить семинаристов и предложил одному ученику такую задачу:

^* (Архимандрит - почетное духовное звание.)

- А скажи-ка, сколько лошадь может в день привезти воды?

Тут уж был озадачен не только ученик, но и учитель Смирнов. Хоть и совестно ему поправлять начальство, а ничего не поделаешь.

- Благоволите, ваше высокопреподобие, вопрос ваш немного дополнить: какова вместимость бочки, сколько привезено бочек?

Ректору не по себе стало. Покраснел. Но выдать своего смущения перед учениками нельзя.

- Ну, там уж это ваше дело,- говорит. Надулся и больше вопросов не задавал.

Епископ Иаков считался человеком большой учености. Он интересовался раскопками Золотой Орды, привлекая к этому делу ученых, а потом использовал их работы для своих статей, которые печатались в саратовской газете "Губернские ведомости". Его называли покровителем просвещения в саратовском крае.

Вот приезжает он в семинарию на урок зоологии. Учитель заговорил об отделе четвероруких.

- A-а, о четвероруких! - заинтересовался епископ и обратился к ученику:

- Ну-ка, скажи о четвероруких!

Ученик стал отвечать:

- К отделу четвероруких относятся обезьяны.

- Почему это?

- Обезьяны имеют устройство пальцев...

- Так это обезьян вы называете четверорукими-то? - И на лице епископа выразилось полнейшее разочарование.

Однажды, когда Николаю было лет четырнадцать, Иаков посетил его класс. Все трепетали перед епископом: не только ученики, но и учителя, и инспектор. А Николай проявил смелость необычную: не испугался.

Эта весть облетела всю семинарию. Все спрашивали: "Как это получилось?"

А это получилось так.

Учитель вызвал к доске ученика. Тот стал отвечать и запутался. Учитель хотел помочь, но еще больше сбил с толку несчастного семинариста.

Тогда Чернышевский с места стал поправлять товарища, не обращая внимания на Иакова. Тот был поражен. Даже после того, как он три раза властным окриком пытался "осадить" Чернышевского, последний, встав с места, спокойно продолжал свое объяснение. Наконец в притихшем классе раздался повелительный возглас разъяренного Иакова: "Садись!"

- Ну, смелый! - говорили о Чернышевском.