11. Записка о литературной деятельности Чернышевского от 2 июля 1863 г.

(Опубликована М. К. Лемке ("Былое", 1906, № 5, стр. 78-87). Подлинник: ЦГАОР, ф. 112, ед. хр. 38, лл. 58-74. К сопроводительному письму Д. Н. Замятнина М. Н. Чернышевский сделал примечание: "Эта бумага и приложенная к ней записка не включены в сенатское определение".

В секретном архиве II! отделения хранится записка М. Касторского "Смысл и значение статей, запрещенных цензурой в 1862 г. (литературные партии)" (ЦГАОР, ф. 109, С-А, оп. 1, ед. хр. 1812, 7/XII 1862 г.). Сличение этой рукописи с черновым автографом "Записки о литературной деятельности Н. Г. Чернышевского", названной в первой редакции "Литературные тенденции Н. Г. Чернышевского" (ЦГАОР, ф. 109, оп. 214, ед. хр. 170, лл. 1-38 об.), не оставляет сомнения, что и она написана М. Касторским. М. Н. Чернышевский сделал приписку к ней: "Собственно говоря, это и было самое главное основание для осуждения Чернышевского" (л. 38).)

Министерство юстиции 2 июля 1863 № 13209

Г-ну обер-прокурору 1-го отделения 5-го департамента правительствующего сената

Препровождаю при сем к вашему превосходительству сообщенную мне статс-секретарем кн. Голицыным записку о литературной деятельности отставного титулярного советника Чернышевского для предложения правительствующему сенату к совокупному рассмотрению с делом, о нем производящимся.

Управляющий министерством юстиции Д. Замятин.

Две теории, заключающие в себе разрушительные элементы разложения, угрожают опасности нашей общественной жизни при самом начале ее благотворного развития. Первая теория - материальный фатализм, отрицающий индивидуальную нравственную свободу человека, есть извращенное учение нравственной философии; другая - социализм, неисходно переходящий в коммунизм, ставит себя в основание новой политико-общественной экономии.

По учению первой теории, человеческие деяния совершаются не от свободной решимости разумного человека, не вследствие выбора его совести между добром и злом, а определяются и творятся исключительно неодолимою силою среды, в коей живет человек, неотклонимым могуществом природы, географической организации человека и происходящих оттуда обычаев и учреждений. Таким учением уничтожается нравственная вменяемость человеческих деяний. Если нет в человеке свободной нравственной воли и деятельности, тогда нет греха, нет преступления, нет стыда, все деяния безразличны; тогда не за что человека хвалить и хулить, награждать и наказывать. Награжденный для этого класса людей - смешон; преступник есть только жертва общества, а законное преследование злодея есть только беда.

Этот материалистический фатализм есть результат того учения, которое отрицает духовную природу в человеке и отвергает бытие божие. Оно исходит из тех основных мыслей, что как животные, так и растения наравне, т. е. не различаясь между собой, тождественные по природе и единые по составу своему и жизни, суть скопление разно-вещественных ячеек; что вообще жизнь есть не что иное, как химический процесс ячеек, разнообразно разлагающихся и слагающихся между собою и окружающею их средою; что такой процесс и акт размножения и есть единственное допускаемое разумом бессмертие вещества; что высший организм в природе с таким же процессом химическим, но искусно снабженный раздельными органами для каждого отправления, есть человек - произведение веществ природных, в коем инстинкт называется разумом.

Изложенная теория, распространившись отдельно, без связи со второю, была бы способна произвести в государстве увеличение числа преступлений; но это учение в своем применении введено в другую теорию, которая направлена прямо против всего благоустроенного общества - на его силы, труды, богатство и учреждения, короче сказать, введено в социализм и коммунизм. Социализм, переходящий в коммунизм, есть учение о необходимости распределения материального богатства, т. е. разделения его между всеми лицами народонаселения не на юридических основаниях отсталых, как говорит эта школа, общественных учреждений, а на прогрессивных соображениях новых экономистов, с созданием других (коммунистических) форм правления. Эти две теории составляют в наше время зерно будущих общественно-правительственных переворотов в Европе. Сторонники их - не заговорщики, а проповедники революций. С тех пор как совершаются революции, говорят они, не стоит заниматься заговорами. Эти слова характеристичны. Стоит ли прибегать к такому опасному средству, когда есть возможность, отвергая, по теории нигилизма, стыд, преступление, грех и указывая, по теории коммунизма, на готовые чужие капиталы и ценности, спокойно, сидя за письменным столом, проповедовать массе народа: богатства распределены не так! они распределены вредно для общества! кто живет на проценты, прибыток, ренты, тот похищает достояние общества; надобно сообща разделить ценности арифметически, так, чтобы их делитель был цифра населения, делимое - цифра ценностей, и выйдет частное - это частное есть количество ценностей, принадлежащих каждому лицу.

Из наших периодических изданий "Современник" в последние голы являлся проводником обеих указанных теорий в статьях Чернышевского, обзор которых составляет предмет настоящей записки.

Для социалистов и коммунистов воля человеческая разумно свободная, опирающаяся в выборе деяний на совести или сознании добра и зла, делала всегда, как само собою разумеется, много хлопот. С одной стороны, вводимая ими совершенная зависимость от общества по имению и управлению, необходимость руководиться природою, требует, конечно, сильной дозы самоотвержения, нигилизма. Тут для привлечения себе адептов пропагандисты коммунизма прибегают к теории материального фатализма, животного инстинкта, несправедливо называемого разумом, к отвержению духовности и материализму. Но, с другой стороны, все-таки возникает необходимо вопрос: как же будущий коммунист, без свободной воли, уживется в утопической коммуне? Чем будет он руководиться, чтобы безобидно поставить себя относительно своих собратов? Тут дают ему иные некоторую волю, напр., на выбор труда, на разумное соревнование, на общее содействие. Доза этой свободы так мала, что Бокль все-таки прямо отвергает свободную волю, но Чернышевский, желая обольстить индивидуальною самостоятельностию в коммунизме, высказал мысль, что люди существенно все одинаковы! ("Атеней", 1858 г., май и июнь). Коммунисты приобрели себе драгоценную находку в том положении, что каждый человек - как все люди, что в каждом - то же, что в другом. Это положение дозволяет выводить из него те же следствия, как из материалистического фатализма. Так, из развития означенной мысли оказывается: 1) что этот фатализм тождественности есть материальный, естественный (там же, стр. 76); 2) что человек, лишенный свободы нравственной, лишается и вменения (стр. 78) и 3) что вины в человеке нет, а есть беда (стр. 79).

Стеснение индивидуальной свободы в коммунизме сознают все наблюдатели коммунистических тенденций. Чернышевский в одном месте сам напоминает об этом ("Современник", 1860 г, № 1, "Современ. обозр.", стр. 60), но опровержения на это замечание не поместил нигде, а только рассказал далее, каким путем в изустных спорах он с торжеством опровергал своих противников.

Замечательна еще одна сторона в учении Чернышевского. Он иногда проповедует высокие истины: напр., человек обязан искать истины, поступать честно, общество обязано стремиться к водворению справедливости, правды, законности. Но такие принципы, предписывающие что-нибудь делать, имеют у Чернышевского два значения: одно значение их только общее, теоретическое, неопределенное; истины их, взятые в частности, могут терять свой всеобщий характер, свой неизменный тип; другое значение их частное: в сфере практической, а не в теории, в сфере действия, а не мысли; тут, коль скоро общая мысль переходит в применении своем в практику и уже указан способ ее исполнения, она может изменить первообразному своему характеру всеобщности, потерять свою без исключительную применимость. Так, самое общее положение - поступай честно при определении способа применения может допускать некоторые исключения. А всякое другое правило допускает еще больше исключений. Неопределенность общих принципов даже такова, что они дозволяют (под пером Чернышевского) различные для себя выражения; так: поступай честно (по его мнению) равносильно принципу: поступай согласно с природой, или: обязанность поступать честно, по природе - неразлучна с организмом человека.

Итак, в частности, в приложении к практике общие принципы подвержены изменению: напр., честность вообще требует истины, но в частности честность почти всегда (не абсолютно, а только почти всегда) требует соблюдения истины; иногда она требует нарушения истины. Случаи, в которых нарушение истины может допускаться, принадлежат исключительно практической сфере, они относятся к жизни действия.

Учение о материальном фатализме, не составлявшее главной стороны тенденции Чернышевского, далеко не полно развито в его сочинениях; напротив, теории социализма и коммунизма изложены весьма подробно: им с скрытыми их следствиями в. 1860 г. Чернышевский посвящал все свое время.

Главным источником для уразумения автора служат три его произведения, помещенные в "Современнике"; из них два содержат теоретическую сторону учения, третье - сторону историческую или применительную.

1. "Капитал и труд" - большая статья ("Современник", 1860 г., январь), написанная по поводу сочинения профессора Горлова ("Начала политической экономии"), содержит почти целую теорию социализма и коммунизма в сокращении.

2. Перевод Политической экономии английского ученого Милля, весьма приближающегося в своих воззрениях к Прудону, сделанный Чернышевским и снабженный его примечаниями,- тянется почти во всех книжках "Современника" 1860 г. и переходит в 1861 г. Переводчик своими примечаниями и толкованиями, присоединенными к переводу, стремится Милля переделать в Прудона. Этот перевод и объяснения содержат целую систему учения, проповедуемого Чернышевским.

3. Для распространения этого учения в том же 1860 году написана весьма резкая для правительства и достаточных классов статья под заглавием "Июльская монархия", в которой выставлены тенденции как французских, так и всяких либералов, демократов, возникновение социализма и бунты работников; правительство Луи-Филиппа, пренебрегавшее низшими классами, выставлено в самом черном свете, и на этом основании выведена -несостоятельность династии июльской. Статья написана вследствие выхода мемуаров Гизо, но автор сам говорит, что он не держался этой книги, издание которой служило для него только предлогом для изложения фактов с точки зрения, диаметрально противоположной Гизо, и по другим источникам (Луи Блан).

Основание всей теории коммунизма состоит в том, что труд есть единственный производитель ценностей! Давать участие в производстве капиталу - одни фразы ("Капитал и труд", "Современник", 1860 г., янв., стр. 38).

Отсюда следует:

1. Что потребление произведенных ценностей по праву не принадлежит никому другому как работнику: так как капиталисты не трудятся.

2. Судя по теперешнему положению вещей, нужно другое распределение богатства. Да и вообще всякое потребление имеет основою распределение .

3. Поэтому богатство - излишек ценностей - непроизводительно, вредно: оно произошло в обиду работнику. "Каждая индейка, покупаемая в Петербурге за 3 рубля, отнимает у общества пуд говядины. Каждый аршин сукна ценою в 10 рублей серебром отнимает у кого-нибудь теплую шубу".

4. Богатые составляют лигу. Рабочий класс еще не понимает этого. "Среднее сословие уже действует на исторической сцене, а главная масса еще не принималась за дело: ее густые колонны еще только приближаются к полю исторической деятельности" ("Совр.", 1861 г., май,), Масса убеждена, что роскошь и воровство одинаково непроизводительны, вредны: роскошь их обкрадывает, убавляет от их заработков.

5. Распределение путем переворотов должно совершаться в том смысле, что часть каждого члена общества по возможности будет близка к средней цифре, полученной из отношения массы ценностей к числу народонаселения.

6. Осуществлению этого идеала мешает лига: она вся основана на существовании факта (не закона) собственности и обычая наследства.

7. Должны быть даны новые учреждения, имеющие целью перевести ценности только в руки лиц, вносящих в общество труд, лишив ценностей лиц, которым принадлежат капиталы, потому что: а) капиталисты располагают только силами других лиц, которым поэтому принадлежат ценности одним по праву, б) трудящийся не должен иметь более того, что сам произвел, а капиталисты захватывают ценности, произведенные другими (воровство).

8. Средства, представляемые теориею для осуществления этого состояния, несколько похожи на предприятие из среды общества таких подвигов, какие совершил американец Вакер, или какие совершало Парижское общество Des amis du peuple^*, которое располагало таким могуществом, что вооружало батальон и отправляло на помощь Бельгии против Голландии.

^* (Друзья народа (фр.).)

9. При настоящем положении общества в Европе эта теория лежит в основании деятельности - в Англии у работников; это видно из союзов их или стачек, обнаруживающихся в колоссальных отказах от работы для принуждения фабрикантов к повышению заработной платы; во Франции у учеников Прудона и Сен-Симона; в России у раскольников и отчасти в общинном землевладении.

Здесь нельзя не вспомнить, что в одной из статей Чернышевского ("Капитал и труд") начертан подробный план коммунистического устройства общества, основанного как бы для образца. Этот план в своем изложении обставлен, естественно, весьма благовидно и благонамеренно, скрываясь под формою обыкновенного товарищества для совокупной четырьмя или пятьюстами семейств эксплуатации земледельческих продуктов с устройством мастерских общих и для других производств, с согласия правительства, даже при его пособии. План назначен для государства, которое хотя не поименовано, но которое очень нетрудно угадать по приведенным тут же признакам: 1) оно дает десятками миллионов взаймы компаниям железных дорог; 2) тратит десятки миллионов на разные великолепные постройки; 3) богато полями и другими угодьями; 4) признак, что в нем, для помещения товарищества трудящихся, находится среди полей множество старинных зданий, стоящих запущенными и продающихся за бесценок, конечно, не подходит ни к одному из теперь существующих государств, но совершенно подходил к Франции 1793-1799 годов. Припомнив утопию в воззвании "К молодому Поколению" о распространении подобных коммун, приняв в соображение первые три признака, подходящие теперь к России, и четвертый, вероятно (в мысли автора) имеющий подходить,- нельзя не убедиться, что план имеет в виду дать новый вид нашему отечеству.

Распространители идей коммунизма выказали огромные таланты, когда они не только развили учение, но и дали приемы уничтожать все существующее, все устроенное на религии, нравственности, законах, обычаях. Методы эти могут быть рассматриваемы с трех сторон: а) или для обойдения цензурного устава, или б) для наведения мыслей юных адептов коммунизма на новые коммунистические начала, для сообщения им определенных форм и приемов в борьбе при столкновении с прежним порядком вещей. Тут придуманы два метода: один - отрицательный, уничтожительный, разрушительный, а другой - гипотетический, или способ суждения по предположению.

Что касается методы для обойдения цензуры, которая, впрочем, в 1860 году была очень слаба, то приемы были отчасти общие: ослабление мысли, смягчение, ограничение через прибавление слов иногда, некоторый, иной; сваливанье всего дела на западных народов; это все делалось и трактовалось так, что ясно было, что идет дело о принципах и истинах всеобщих.

Специальные приемы Чернышевского состоят в следующем:

а) В главную цепь суждений и умозаключений он вставляет обыкновенно слова и фразы из обыденной жизни, из сведений пошлых, впрочем, несколько идущих к делу, и вслед затем опять продолжает главную свою мысль и опять прерывает подобною болтовнёю и пошлыми речами. О Чернышевском нельзя сказать того, что обыкновенно говорится о газетах: читать над строками. У него должно читать буквально между строками, отделенными одна от другой пустою болтовней. Это его главный, преобладающий тон. Колорит резкий стерт с мысли перерывами очевидно нелепыми, но он стерт, как сказано, грубо, и послушная фаланга читателей поневоле вчитывается, размышляет, а тогда уже нетрудно отыскать преобладающую мысль. Надобно полагать, что ключ к этому секрету открывался иногда словесно, иногда сам автор в важных местах советовал вникнуть в дело, которое, впрочем, само за себя говорило, б) Другой прием, свойственный Чернышевскому, есть буффонство и глумление. Везде, где он начинает буффонить, за этим глумлением непосредственно следует самое резкое место, в) Иногда он торжественно заявляет, что о том-то и о том-то он говорить не будет, и не дорожит этим: в одном месте он плюет на коммунизм, но читайте дальше, дальше он говорит, и как говорит! Под конец коммунизм оживленный является необходимым исходом для настоящего порядка!

г) Иногда мысль выставляется у него в свете весьма неблагоприятном, но зато сряду жестоко опровергаются ее противники.

д) Наконец, он никогда не пропустит случая доказать свою мысль каким-нибудь существующим учреждением или обычаем, которое отчасти напоминает его мысль или имеет некоторое к ней отношение. Так, в праве государства отчуждать от частного лица недвижимую собственность, нужную для какой-нибудь важной общественной надобности или предприятия, Чернышевский видит начало коммунизма, распоряжающегося посредством своих представителей общественным достоянием.

Отрицательный способ связан не только со всею системою коммунизма, но и со всем логическим и метафизическим строем ума и духовной деятельности человека. Он есть ужасное изобретение разрушительного мышления нашего времени. Понятие об этом способе дано Чернышевским в "Современнике" 1860 г. за апрель и май - в критике книги Лаврова.

Известно, что школа материализма отвергает всякое духовное начало: нет в человеке души, нет воли, нет свободы, нет добра и зла, нет вменения. "Наблюдениями физиологов, зоологов и медиков отстранена всякая мысль о дуализме человека" ("Современник", май). Никакого дуализма в человеке не видно; если бы человек имел, кроме реальной своей натуры, другую, духовную натуру, то эта натура обнаружилась бы где-нибудь.

Короче: души нет, одна животная натура в нас!

Для уразумения всей важности методы отрицательной надлежит сообразить следующее. Так как доселе и вера, и совесть, и философия учили противному, т. е., что в одном человеке соединены две природы: духовная и телесная, то естественно, что от принятия в обществе человеческом духовного начала как в мысли, так и в практике, есть в обществе множество сторон и учреждений духовных или, по крайней Мере, основанных на духе; такие стороны духовные есть в сферах семейной, гражданской, государственной, религиозной; эти духовные стороны выражаемые часто как аксиомы, принимаются, верятся, возвышают человека до неба и творца.

Новая школа не принимает духовности; следовательно, должно отринуть, отказать в бытии, уничтожить в обществе и учении все основанное на духовности во всех сферах: в семье, в гражданстве, в государстве, в добродетели, в науке, в вере,- да тогда всего этого и не будет, не будет и святости, и семьи и права, и власти, нет добродетели, нет самоотвержения и соединения религиозного с богом. Даже нет и мысли, потому что по этой философии мыслят и собаки. Таков отрицательный метод, задача которого состоит в том, чтобы на основании отречения от духа, и от невидимой идеи провести это отречение через все сферы, в какие только может поставить себя человек по своей всесторонней природе!

На чем основывает эта школа свое отвержение от духа? На начале самом детском, именно, что духа никто не видит, от духа никто ничего не испытал! "В эту минуту вы, читатель, уверены, что, когда вы читаете эту книгу, в той комнате, где вы сидите, нет льва. Вы так думаете потому, во-первых, что не видите его глазами, не слышите его рыкания. Есть у вас второе ручательство: это факт, что вы живы. Если б в вашей комнате находился лев, он бросился бы на вас и растерзал бы вас" и проч.

Приняв в основание этот нигилизм, материализм, фатализм жизненный, автор научает, как должно отвергать все духовное. Этот отрицательный метод иначе называется: заключение о характере неизвестного по характеру известного. Известным здесь называются истины наук материальных или математических, имеющих назначением приложение к материальным величинам. Неизвестное - это духовный мир. Делать заключение о характере неизвестного по характеру известного значит судить о мире духовном с точки наук материальных и все духовное, как сказано, отвергать, низводя все в сферу материализма.

Таким образом, в излагаемом учении вместо свободной воли поставлена необходимость причинности. Отвергнув свободу и хотение, последователи этого учения уже не допускают различия между добрым и злым человеком. Для этой школы нет и добродетели. Жена плачет о потере мужа, мать плачет о смерти дитяти: это отголосок эгоизма (стр. 33).

Как вид, как подробность в приложении методы отрицательной является метода гипотетическая, или предположительная.

В работе отрицания, конечно, школа Чернышевского встретила целый живой мир: восточный и западный, прошедший и настоящий, верящий в духовность и благоустройство. Особенно законы, ограждавшие и ограждающие собственность и наследство, повсюдны. Для этой специальной борьбы с собственностью, для убеждения людей в необходимости нового распределения изобретен новый прием - гипотетический, или предположительный.

Особенность его есть следующая:

Обыкновенно политико-экономы для своих выводов пользуются статистическими данными: но факт статистический есть произведение истории, он сотворился жизнью народа при господстве известной веры, законов, правления, обычаев. Поэтому принявши статистическое данное, автор должен был принимать и факт исторический его всякого деятеля.

Но этого-то наши экономисты и не согласны делать по закону отрицания. Для сего, чтобы провести свою мысль, они учат, что фактов статистических принимать не нужно, а нужно предположить известное состояние людей на основании мысли (фантазии) автора. Так они предполагают (вне существующего мира) известное место, с таким-то народонаселением, мужским и женским, с таким-то количеством рабочих сил, времени, и выводят потом, конечно, те же результаты, какие сначала уже были в их мысли, и которые они как будто бы вывели на основании предположительных данных. "Ваши статистические данные,- говорят они,- не суть данные чистые, одною причиною произведенные, а произведены они многими причинами, а наши предположительные данные суть данные чистые, верные, стоит их только увеличивать или уменьшать". На это можно ответить, что это-то и доказывает фантастичность данных ваших: значит, в жизни действуют многие факторы, вдруг и постоянно, и отклоняться от них мы права не имеем.

Этим гипотетическим методом Чернышевский пользовался постоянно в своих замечаниях на политическую экономию Милля и с помощью его выводил свои результаты, которым недоставало одной реальной действительности.

Подобная литературная деятельность Чернышевского принесла горькие плоды. Проповедуемое им вредное учение было усвоено неопытною молодежью, которая, проникнувшись новыми идеями, пожелала осуществить их на деле путем опасное пропаганды и прибегла для того к тайной печати. В подметных прокламациях высказываются те же самые политико-экономические учения, которые развивал Чернышевский, с тою лишь разницею, что в прокламациях они не прикрыты ученою диалектикой, а являются в безыскусственной форме и осязательной нелепости. Те самые политико-экономисты старой школы (Бастиа, Рошер, Pay), на которых с ожесточением нападал Чернышевский в своих сочинениях, составляют предмет резких и грубых нападок для авторов подметных листов. Наконец, насильственные средства к осуществлению новых порядков указываются в прокламациях с беззастенчивою откровенностью такие же, на какие Чернышевский, стесненный условиями цензуры, мог в своих литературных произведениях только намекать более или менее ясно. Словом сказать, прокламации суть как бы вывод из статей Чернышевского, а статьи его - подробный к ним комментарий.