Семья вилюйского узника

Прищурилось подслеповатое утро за окном.

- Николай Гаврилович! Посылки вам!

Караульный казак вносит ящики. Крышки открыты. В одном ящике книги от Пыпина. Чернышевский с жадностью перелистывает "Отечественные записки". Ведь с них он начал в молодости свою литературную дорогу. Теперь здесь - его друзья из запрещенного "Современника"... В другом ящике не книги. Это - Оленькина забота. Прочитала в его письме, что провизию он в сундук складывает, а сам забывает туда заглядывать, и такая роскошь, как лимон, заплесневел. Вот Оленька и присылает ему "домашний уют": поднос черный с позолоченными птицами, простенькую суровую скатерть, салфетки, носовые платки с вышитыми ею буквами "Н. Ч." В этих незатейливых вещицах вся она тут: простая, внимательная.

Когда Николая Гавриловича перевезли в Вилюйск, Ольга Сократовна сейчас же написала ему о своем желании приехать к нему и остаться там жить вместе с ним. Это привело Чернышевского в сильное душевное смятение: подвергать жену страшным условиям вилюйской ссылки! Ведь здесь серьезно заболеть - значит умереть. Самый путь в тысячу раз тяжелее, чем была поездка в Кадаю, а даже тогда сколько натерпелась Ольга Сократовна! И дети. Разве они смогут здесь учиться? Что из них получится! Нет, ни в коем случае нельзя жить с семьей. Надо опять от нее отказаться. "Мысль о моей смерти и то была бы легче для меня, чем видеть тебя здесь!" - писал Чернышевский жене. Ольга Сократовна долго не сдавалась.

"Николай Гаврилович пишет в каждом письме, чтобы я ехала в теплые края, а я хочу быть только с ним", - признавалась она в письмах к Пыпиным.

Два романа, написанных Чернышевским в неволе, были посвящены Ольге Сократовне. Если писатель посвящает свою книгу друзьям или родным, значит, эти друзья или родные для него - самые близкие, дорогие читатели. Он беседует с ними и в этом общении черпает неизъяснимую радость творчества. Проводя идею революции в обоих романах, Чернышевский беседует с Ольгой Сократовной и тогда, когда изображает борющуюся с личным горем "даму в трауре" в романе "Что делать?", и тогда, когда вкладывает в уста жены писателя Волгина то, что хотел бы услышать от своей жены: "Я хочу, чтобы о моем муже говорили когда-нибудь, что он раньше всех понимал, что нужно для пользы народа, и не жалел для пользы народа не то, что себя... Не жалел и меня!" Чернышевский не переставал поддерживать в своей жене мужество и стойкость в годы их долгой разлуки.

Переписка Чернышевского с женой показывает, что чем дальше уходила жизнь, тем яснее осознавал вилюйский узник: "Семейная любовь - наиболее прочное, потому, в смысле влияния на жизнь людей, самое важное и самое благотворное из всех добрых чувств человека" (письмо к сыновьям 1 марта 1879 г.).

Все больше вырисовывается в раздумьях Чернышевского огромная роль матери в семье. "Отец лишь приятель. Мать - совершенно иное. Собственно говоря, мать существо священное"... "Больше всего силен во мне элемент уважения", - писал Чернышевский о матери своих детей.

Когда дети спрашивали у него советов по своим делам, он не мог дать их, потому что между вопросом и ответом проходило несколько месяцев. И мысли, и обстоятельства могли перемениться. И Чернышевский дает Ольге Сократовне один совет: принять на себя руководство в деле воспитания детей. И сыну Александру твердо наказывает: "Милый мой сын и друг, советуйся обо всем с маменькою; следуя ее советам, никогда не будешь иметь поводов жалеть о своих поступках: всегда будешь поступать хорошо... особенно полезно человеку иметь мать постоянной советницей, задушевнейшим другом". Он просит старшего сына то же передать брату Михаилу.

О том, какое значение придавал Николай Гаврилович природному уму, здравому смыслу и моральной стойкости Ольги Сократовны, свидетельствует его просьба, чтобы она "приучала себя не стесняться тем, что она "не ученая", а чтобы учила детей пониманию жизни, тому, что непонятно без дружеских истолкований от старших юношам и девушкам.

Во время многолетней ссылки Чернышевского Ольга Сократовна воспитывала в детях глубокое уважение к нему, к его высокому моральному облику: "Главное никогда не ронять своего имени и помнить, что ты сын самого честного из честнейших людей", - пишет она сыну Мише, поздравляя его с совершеннолетием. "Я только одного требую от вас с Мишей, - наказывает она старшему сыну Александру, - это быть добрыми и честными людьми... Не марайте имени своего отца".

Настойчиво напоминает мать сыновьям о прилежании в учебных занятиях, поддерживая просьбу отца о том же в письмах из Сибири. Она призывает детей "каждую минуту иметь в мыслях" отца и его письма, просит порадовать отца школьными успехами.

Старший сын Саша особенно радовал отца своими научными занятиями. Он отлично учился в гимназии и окончил Петербургский университет кандидатом математических наук. Диссертация его была признана блестящей. Отец приветствовал и поэтическое творчество сына. Но здоровье Саши было подорвано с детства переживаниями, связанными с арестом отца, и он временами страдал сильным нервным расстройством.

Нелегко приходилось Ольге Сократовне. На ней лежала обязанность заботиться о саратовском доме, нуждавшемся в ремонте и отоплении. Полиция притесняла, угрожая штрафами за малейшую неисправность на тротуаре или мостовой. Угнетало безденежье, особенно после закрытия библиотеки и магазина Черкесова, который распространял некоторые переводные сочинения Чернышевского.

Дети ходили в купленных по дешевке на толкучке пиджаках с чужого плеча. Маленький Миша в дырявых сапогах неутомимо бегал с семи лет в лавку за керосином и хлебом для матери, а вечером забирался спать на сундучок. На всю жизнь запомнилось ему, как мать днем шутила и смеялась, а ночью, считая его спящим, давала волю слезам. Это породило в нем чувство горячей привязанности к матери и отцу.

Коробочку с разноцветным павлином на крышке, подаренную отцом на прощанье перед отъездом из Кадаи, маленький Миша привез с собой в Петербург, сделал на ней надпись о получении от отца и с этих пор начал собирать и хранить его вещи. Впоследствии этому делу он посвятил всю жизнь.

Ольга Сократовна всячески развивала и поддерживала в нем эти интересы. У нее бережно сохранялась свадебная шкатулка, подаренная ей Николаем Гавриловичем. "Пусть будет чинаровая,- записал он тогда в дневнике.- Мне пришло на память: "У Черного моря чинара стоит молодая".

В эту шкатулку потом Ольга Сократовна складывала письма Николая Гавриловича и, уезжая из Петербурга, оставляла подраставшему младшему сыну. Он бережно прятал туда отцовские письма, подбирая по числам и годам. Более трехсот писем получила семья из Сибири.

Уже стариком, Михаил Николаевич с благодарностью вспоминал, как многим он обязан матери в создании музея Чернышевского. До сих пор в музее сохраняются вещи писателя с надписями Ольги Сократовны: "Сохранить на память!", "Передать в музей". Это был ее наказ детям. В условиях черной реакции это были ее первые шаги на пути к подпольному созданию будущего музея.