Надо учиться

В 1836 году Николая нужно было отдавать в духовное училище, так называемую бурсу, иначе ему, как сыну священника, грозила солдатчина.

Чем ближе подходил 1836 год, тем крепче задумывался отец. Сам он когда-то после смерти отца был приведен матерью из деревни в лаптях в тамбовское училище. Мать бросилась в ноги архиерею^*, умоляя его принять в учение сироту. Мальчика из милости приняли. Но при одном воспоминании об этих годах сердце Гаврила Ивановича обливалось кровью. Недалеко ушло то время, мало что переменилось в духовных училищах. В тесно набитых классах тогда сидели рядом маленькие дети и бородатые неучи, проходившие много лет курс обучения и наконец уезжавшие обратно в деревенскую глушь. Сколько унижений приходилось терпеть маленьким от великовозрастных лентяев и озорников! Как зверски обращались они с детьми! Посылали их за водкой, жестоко истязали ради собственного удовольствия. Нет, невозможно пустить туда Николю. Пусть он занимается сначала дома, а потом поступит прямо в семинарию.

^* (Архиерей - высшее духовное лицо.)

Отцу удалось устроить так, как ему хотелось.

Учебные занятия Николи начались в июне 1835 года. Отец занимался с ним у себя в кабинете. Это была маленькая комнатка, куда не заглядывало солнце: окошко выходило во двор и было затемнено верандой. Там на отцовском письменном столе стояли чернильница и песочница. Мелкий высушенный песок заменял промокательную бумагу. На столе красовалась ваза с отточенными гусиными перьями, а под столом находилась целая корзина таких же перьев, только неотточенных. Все ученические тетради Николи были исписаны гусиным пером. В сумрачные дни и по вечерам приходилось зажигать восковую свечу.

Уже с семилетнего возраста Николя приступил к русскому письму и чтению. Одновременно началось обучение латинскому языку, а на следующий год - греческому.

"Честный человек всеми любим", - переписывал мальчик в школьной тетради изречение, написанное сначала рукой отца.

Большое внимание уделял отец также естественной истории. Мальчик с удовольствием заполнял целые тетради рассказами из жизни рыб, птиц, земноводных.

Надо было подумать и о других предметах.

- Не пригласить ли к Николеньке Богдана Христиановича Грефа? - посоветовала мать. - Человек вежливый, положительный. Он из немецких колонистов, вот и выучит Николю немецкому языку.

Поговорили с Богданом Христиановичем. Оказалось, что сам он искал учителя русского языка, потому что готовился к поступлению в университет.

Договорились, что Коля Чернышевский будет учиться у него немецкому языку, а Гаврил Иванович за это выучит его писать и говорить по-русски.

А как быть с французским языком? Тут уж не обойтись без пансиона Золотаревых. Там преподавала настоящая француженка, мадам Пикер, жена кондитера. Поскольку Гаврил Иванович тоже давал уроки по другим предметам в этом же пансионе, решили, что и Николя будет его посещать. Там учились мальчики и девочки. Трудновато было с произношением. Девочки смеялись над Николей, а мадам Пикер в свою очередь смеялась над девочками. Но все-таки язык был освоен.

Домашнее обучение не мыслилось без уроков рисования. Был найден учитель. Имя его осталось неизвестным. Но у Гаврила Ивановича сохранились до конца жизни рисунки Николеньки: и самый первый, с диковинными зверями, срисованными с детской азбуки, и подправленные опытной рукой художника изображения красивых греческих богов.

Для полноты домашнего образования не хватало еще игры на фортепьяно. И здесь нашлась учительница. Зачем искать на стороне, когда двоюродная сестренка Любенька уже играет так, что и перед гостями не стыдно показать ее искусство? На стареньком фортепьяно она разыгрывает пьески Моцарта и Фрейшица. Перед фортепьяно стоит смешная круглая табуретка на винту. Довольно Николеньке вертеться на ней до головокружения, пусть теперь сидит, как заправский музыкант. Любень- ка - терпеливая учительница, Николя ее слушается. Так началось домашнее обучение мальчика.

Гаврил Иванович не заставлял сына сидеть целый день за книгой, как делали другие родители. Несмотря на свою занятость, отец успевал и объяснить сыну урок, и задать новый.

Раз Чернышевских навестил дальний родственник Иван Николаевич Виноградов. Он был преподавателем духовного училища.

- А где же сынок ваш? - обратился он к Евгении Егоровне.

- На дворе бегает, - отвечала она.

- А с науками у него как дело обстоит? - осведомился Иван Николаевич.

- Задал ему Гаврил Иванович перевод с латинского написать. Николя полчасика посидел, что-то написал и убежал играть. Вот посмотрите его тетрадку. Правильно ли, я не знаю. Только что-то уж очень мало сидел.

Виноградов посмотрел тетрадь: ни одной ошибки.

- Вы за него не беспокойтесь, Евгения Егоровна.

- А я все спорю с Гаврилом Ивановичем, не мало ли занимается наш мальчик.

Потом пришел Гаврил Иванович. Мать передала ему разговор. Он тоже посмотрел тетрадь, ничего не сказал и положил на место. Много видел он учеников, когда преподавал еще в Пензенской семинарии. По скромности не хотелось хвалиться сыном, а если правду говорить, - редко встречаются такие любознательные и сообразительные мальчики. Быстро схватывает и усваивает, быстро и безошибочно пишет и упражнения, и переводы. Зачем же держать его целый день за уроками? Пусть и на свежем воздухе поиграет. Тянет его на родное приволье.

Дом Чернышевских стоит на высоком берегу Волги. Целый лес мачт высится перед глазами. С мезонина открываются необозримые волжские дали. Вот плывут на нижегородскую ярмарку суда с разноцветными флагами. Направо Зеленая коса - песчаный остров, заросший тальником. А за ним - гора Увек, там было старинное татарское городище^*. Как не любить Волгу, с детства такую родную и близкую!

^* (Городище - остатки древнего укрепления, поселения или города.)

Тремя уступами спускается к Волге заросший зеленью двор. Направо от ворот зацветает небольшой фруктовый сад. Сквозь бледно-розовые ветки яблонь чернеет прижавшаяся к забору низенькая избушка - баня. Сад отгорожен от двора службами: коровник, конюшня, погреб выстроились в ряд. Перебежишь этот двор - и за ним зеленый простор: луг, густо заросший по пояс душистыми звездами конопли. Здесь важно прогуливаются надменные павлины и сердитые индюки.

Это место прозвано ребятами "Малой Азией". Название дал самый подвижной и остроумный из них, худенький мальчик с кудрявыми светлыми волосами - Николай Чернышевский. Сюда к нему сбегаются соседские ребята. Тут у них вырыта канава, через которую нужно прыгать. Кто перепрыгнет - тому приз: яблоко, горсть орехов или дешевая конфета "китайка". Маленькие ребята прыгать не смеют. Они только следят за игрой больших. Самое приятное для них, если перепрыгнет Николай. Тогда орехи или яблоко достанутся им. В играх Николай - коновод-затейник. А призов себе никогда не берет: все раздаст малышам. Они и льнут к нему.