Что делать? Из рассказов о новых людях

Впервые роман напечатан в журнале "Современник", 1863, №№ 3, 4, 5. Наборная беловая рукопись и корректурные листы романа до сих пор не обнаружены. При сличении имеющейся черновой редакции с журнальной выявляются значительные разночтения. В журнальном тексте, вероятно, под давлением цензуры или в порядке автоцензуры самим Чернышевским, а может быть, редакцией "Современника", что установить сейчас пока не представляется возможным, наиболее острые в политическом отношении эпизоды романа были сокращены, некоторые высказывания смягчены или заменены намеками, иносказаниями.

Отдельные главы романа по мере их написания попадали сначала в следственную комиссию, а уже потом передавались А. Н. Пыпину и Н. А. Некрасову для напечатания в "Современнике", материалы которого, в свою очередь, просматривались цензором Бекетовым. При строжайшей цензуре того времени появление в печати произведения политического заключенного, находящегося под следствием, можно объяснить лишь чистой случайностью. Члены следственной комиссии обращали внимание только на то, чтобы в бумагах, выходящих за стены Петропавловской крепости, не было ничего, прямо относящегося к делу подследственного. Таких материалов каждый из членов комиссии, читавших роман по частям, естественно, не находил, а целиком всего романа никто из них не прочитал, и потому его общая революционная направленность ускользнула от них. Цензор же, дозволивший рукопись романа к печати, особенно не вникал в нес, полагаясь на печати и подписи сановных, членов следственной комиссии. Власти спохватились слишком поздно, когда роман уже был напечатан. Ответственного цензора Бекетова отстранили от должности, а на книжки "Современника", содержавшие текст романа, наложили запрет. Однако большая часть тиража успела разойтись. Роман получил невиданный общественный резонанс: его читали и горячо обсуждали в самых отдаленных уголках России.

Произведение Чернышевского адресовалось прежде всего передовому, демократическому читателю, молодому поколению, страстно ищущему ответов на те вопросы, которые и были в художественной форме поставлены в романе. Его чрезвычайную популярность в молодежной среде вынуждены были признать даже реакционные Деятели того времени. Так, откровенно реакционный профессор П. Цитович в своей клеветнической брошюре "Что делают в романе "Что делать?" (Одесса, 1879) с видимым неудовольствием отмечал: "За 16 лет пребывания в университете мне не удалось встретить студента, который бы не прочел знаменитого романа еще в гимназии..." А с другой стороны, революционер-народник П. Кропоткин, горячо сочувствуя автору, констатировал, что его роман сразу же сделался самой популярной книгой: "...Для русской молодежи того времени она была своего рода откровением и превратилась в программу" (П. Кропоткин. Идеалы и действительность в русской литературе, СПб., 1907, стр. 306).

Глубокое воздействие романа Чернышевского на читающую публику определило и ту ожесточенную полемику, которая разгорелась вокруг него сразу же после его появления в "Современнике".

Первые печатные отклики на произведение Чернышевского были положительными. Еще в период печатания отдельных частей романа "Книжный вестник" (1863, №№ 7, 10, 11) откликнулся короткими рецензиями на каждую появлявшуюся часть. Рецензент излагал содержание вышедших глав, давая высокую оценку художественным достоинствам произведения и основным его героям, которые, по его мнению, "отличаются благородными и вполне гуманными правилами". Его поддержала газета "Народное богатство" (1863, № 102), подчеркнувшая в редакционной статье важное значение романа и рекомендовавшая своим читателям обязательно прочесть его. В другой статье этого же номера газета пропагандировала морально-этические идеи Чернышевского, получившие отражение в "Что делать?".

В том же году со злобными нападками на роман и его автора обрушился критик "Северной пчелы" (1863, № 138) Ф. Толстой, скрывшийся под псевдонимом Ростислав. Он называл роман "безобразнейшим произведением русской литературы", а его автора - "плебейским" писателем. Через несколько дней в той же газете со статьей о романе Чернышевского выступил под псевдонимом Николай Горохов известный писатель Н. С. Лесков. Он признавал, что роман - "явление очень смелое, очень крупное и в известном отношении очень полезное". Однако в художественном плане роман, по мнению Лескова, "ниже всякой критики; он просто смешон" ("Северная пчела", 1863, № 142). В отличие от грубой брани Ростислава это была завуалированная попытка притупить революционную направленность романа, ослабить его воздействие на читателя. Тезис о художественной несостоятельности произведения Чернышевского подхватили литературные мракобесы и варьировали его на разные лады в последующие десятилетия.

В противовес реакционной и либерально-буржуазной критике (отзывам редактора "Московских ведомостей" Каткова, редактора славянофильской газеты "День" И. Аксакова, редактора "Домашней беседы" Аскоченского и др.) революционно-демократическая критика стремилась, насколько позволяли цензурные условия, показать истинное значение романа Чернышевского, раскрыть его революционное содержание.

Отповедь злобным измышлениям реакционной печати о романе Чернышевского была дана на страницах "Искры" ( 1863, № 32). В. Курочкин в статье "Проницательные читатели (Из рассказов о старых людях)" подверг беспощадному осмеянию рецензию Ростислава из "Северной пчелы". Вместе с тем поэт пропагандировал идеалы, выраженные Чернышевским. Он писал, что в романе "идет речь о том, как должны бы жить люди по-человечески, как они уже могут жить, как даже некоторые уже живут... как трудятся, сохраняя уважение к чужому труду, как из этого общего труда вытекает, как необходимое последствие, общее благоденствие, счастье".

Тогда же Д. Писарев написал статью "Мысли о русских романах", в которой основное внимание уделил произведению Чернышевского. Содержание статьи вызвало резко отрицательную реакцию сената, который запретил ее. Однако журнал "Русское слово" (1865, кн. X) все-таки напечатал ее под измененным заглавием "Новый тип", за что получил строгое предупреждение. Раскрывая многие иносказания и недомолвки романа, разоблачая ложь и клевету реакционеров, Д. Писарев сделал вывод: "Чернышевский создал произведение в высшей степени оригинальное и чрезвычайно замечательное". Эта статья впоследствии вошла в собрание его сочинений (1867) под заглавием "Мыслящий пролетариат" и долгое время служила образцом литературного анализа романа.

Не стесняемый царской цензурой А. И. Герцен писал в статье "Порядок торжествует!" (1866), имея в виду роман "Что делать?": "Пропаганда Чернышевского была ответом на настоящие страдания, слово утешения и надежды гибнувшим в суровых тисках жизни. Она им указывала выход" (А. И. Герцен. Собр. соч. в 30 томах, т. XIX, АН СССР, М., 1960, стр. 194).

Некоторые писатели 60-80-х годов в так называемых "антинигилистических романах", стремясь опорочить самый тип "новых людей", выведенных в романе Чернышевского, прямо или скрыто полемизируя с ним, рисовали в своих произведениях искаженный образ русского революционера: Писемский ("Взбаламученное море"- 1863), Клюшников ("Марево" - 1864), Крестовский ("Панургово стадо" - 1869) и др. "Эти бойкие и задорные, но в сущности трусливые и тупоумные ненавистники будущего пишут истребительные романы и повести... Все они трусливо и злобно отвертываются от будущего...", - говорил о подобных писателях Д. Писарев в статье "Прогулка по садам российской словесности" (Д. И. Писарев. Соч. в 4 томах, т. 3, М., 1956, стр. 259). Салтыков-Щедрин, высоко оценивавший роман Чернышевского как "роман серьезный, проводивший мысль о необходимости новых жизненных основ", писал по поводу этой реакционной беллетристики: "Образовалась целая литература", которая "просто говорит: молодое поколение - это социалисты, материалисты, жулики, нигилисты, мазурики и прелюбодейцы" (Н. Щедрин. Полн. собр. соч., т. VI, М., 1941, стр. 318, 323). В полярности приведенных оценок проявилось столкновение двух сил русского общества, в них отразилась непримиримая общественно-политическая борьба революционно-демократического лагеря с махрово-реакционными и либерально-буржуазными силами охранительного лагеря.

Острая идеологическая борьба вокруг романа Чернышевского "Что делать?" продолжалась с неослабевающей силой и в период народнического движения. Так, П. Ткачев в предисловии к французскому переводу романа Чернышевского (1880) писал: "Никогда никакой писатель не имел такого влияния на интеллектуальное развитие своих современников. Наиболее передовая часть русского общества считает его своим вождем. Напротив, реакционная партия, господствующие классы видели в нем основную причину национального пробуждения и источник революционного движения... Русская молодежь нашла в "Что делать?" практическое разрешение великих моральных и социальных вопросов..." (П. Н. Ткачев. Избр. соч., т. 4, М., 1932, стр. 413-414). Острота этой борьбы свидетельствовала о том, что Чернышевский поднял в романе действительно важные, жгучие вопросы русской жизни, наметил пути деятельности для молодого поколения России, поставил перед читателями такие проблемы, которые не теряли своей актуальности и в последующие периоды борьбы с самодержавием.

Революционеры пролетарского этапа освободительного движения в России, восхищаясь мужеством и целеустремленностью Рахметова, использовали роман Чернышевского, как и его статьи, в своей пропагандистской работе. В. И. Ленин, очень любивший и высоко ценивший произведения Чернышевского, писал в статье "Из прошлого рабочей печати в России": "От его сочинений веет духом классовой борьбы" (Полн. собр. соч., т. 25, стр. 94). А в другой работе указывал на "...могучую проповедь Чернышевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров" (Полн. собр. соч., т. 5, стр. 29).